На банкете, посвященном шестидесятилетию Людмилы Дмитриевны Володиной, собралось почти все руководство Города. Ничего удивительного в этом не было, ведь Людмила Дмитриевна уже несколько лет руководила местным Горкомземом, и авторитет ее в Городе был очень высок.
Надо заметить, что, приглашая гостей Володина, руководствовалась не только уровнем занимаемых ими должностей, но и тем, что большинство приглашенных вместе с ней прошли непростой путь становления. Это была настоящая семья. Они начинали ещё с обкома комсомола, потом перестраивались, затем вовремя отказались от прежних «заблуждений» и, влившись в когорту преобразователей, остались у власти, даже значительно преумножив её.
Однако сделать с этими людьми юбилей праздничным было невозможно, так как, привыкнув к тому, чтобы их веселили, сами по себе они веселиться, не умели. А потому уважаемые приглашенные были разбавлены менее уважаемыми, но способными развлекать подчиненными юбилярши. Среди этих последних, особенно выделялся Василий Петрович, Васенька, выполнявший роль ведущего. Личность незаменимая для начальства любого учреждения. Прочие же, молодые люди обоих полов энергично развлекали гостей. Остается добавить, что банкет проводился в столовой Горкомзема, для этой цели роскошно убранной, а столы, естественно, ломились от яств и напитков.
Когда празднество было в разгаре, и ораторы с громкими тостами во здравие юбилярши уже отговорили свои речи, к Людмиле Дмитриевне подошел Василий Петрович.
— Людмила Дмитриевна, в этот светлый, не только для Вас, но и для нас праздник нельзя говорить прозой, а нужно только поэзией:
Поздравляя с юбилеем
Жизненных желаю сил!
Мы вас любим и лелеем
И хотим, чтоб приносил
Вам здоровья каждый год
Что к столетию ведет!
— Людмила Дмитриевна! — Васенька говорил всё громче, с жаром и жестикуляцией. — Мама Вы наша! Да мама! У нас все за глаза называют Вас мамой! А я хочу, сегодня, перед всеми сказать Вам от души, от сердца: Мама! Заступница Вы наша! Надежда и опора! Живите сто лет и ещё столько же! Поздравляю, от души, от чистого сердца…
Голос Василия Петровича задрожал.
— Совсем заврался, Васенька! — тихо сказал один из гостей своему соседу.
— Ничего, вывернется,- ответил тот.
— Здравствуйте Аркадий Петрович! — громко сказал, с другого конца стола худощавый мужчина.
— А-а, здорово Саша…
— А это что за фрукт?
— Как что за фрукт?! — удивился Аркадий Петрович. — Так это же, бывший муж Володиной.
— Да ты что! А я его никогда и не видел.
— Ты его и не мог видеть. Он с ней в обкоме вместе работал… да и я тоже. Тогда он шустрый был, голосистый, на месте усидеть не мог, всё бегом, всё с огнем. Помчался на БАМ, тут для него, видите ли, воздуху не хватало. Так и мотался по разным стройкам.… Теперь жизнь то пообтесала, поумнел, притих и вернулся…
— И где он сейчас?
— Булки печёт, хлебопекарня у него…
— Под Володиной работает?
— Конечно, иначе и этого не было бы…
Поздравления, между тем, подошли к концу, и застолью требовалось развитие. Людмила Дмитриевна, по привычке взяла инициативу в свои руки:
— Васенька! Почему не следишь? Давай музыку!
Василий Петрович подбежал к Володиной и галантно предложил ей руку.
— Разрешите пригласить?
— Разрешаю. Только не вертись! Медленный танец.
Зазвучала музыка. Они вышли в центр зала. Василий Петрович, слегка обняв юбиляршу, осторожно взял её правую руку. Начался очень медленный танец, скорее похожий на топтание привязанных друг к другу медведей.
— Ну что хочешь сказать? — обратилась к своему партнёру Людмила Дмитриевна.- Вижу ведь, набрался какой-то информации, по самое не могу.
— От Вас ничего не утаишь. Но информация не из приятных…
— Можно без предисловий?!
— Говорят, что Вы покидаете нас,- сказал Василий Петрович.
— Что за бред?!
— Слухи из верного источника. Вроде, уже и приказ наверху заготовлен о назначении Владимира Михайловича.
— Какого это Владимира Михайловича? Этого мальчишки?!
— Молодым везде у нас дорога…
— Ерунда! Никуда уходить не собираюсь — сказала Володина — отведи меня к столу…
— Я не хотел Вас расстраивать…
Людмила Дмитриевна села на свое место и постаралась предать лицу гордое выражение, но оно не слушалось. Под левым глазом что-то дёргалось.
» Васенька, нашёл время! – думало она — Ведь нарочно сейчас сказал, чтобы больнее было. Служит, а как ненавидит! Но неужели, правда? И Григорий Александрович почему — то не пришел…»
Заметив, что Володина сидит за столом одна и смотрит перед собой каким-то остановившимся, злым взглядом, Аркадий Петрович окликнул её:
— Людмила Дмитриевна!
— Что? — ответила она, как бы очнувшись.
— Что с Вами? Вам нездоровится?
— Да нет, просто задумалась и … музыка надоела.
— Так надо от танцев перейти к песням!
— И что же мы споём? — спросила Людмила Дмитриевна.
— То же, что и всегда пели!
Она рассмеялась.
— Ну, давайте! Вася!
Василий Петрович уже танцевал с другой дамой и будто ничего не слышал.
— Василий Петрович! Распорядитесь, пожалуйста, чтобы музыку убрали! — властно сказала Володина и, обращаясь уже ко всем, громко добавила — Господа, товарищи! Давайте разбавим музыку словами! Аркадий Петрович, Вы у нас, как всегда запевала… Пожалуйста, для меня…
Все расселись по своим местам, Аркадий Петрович отодвинул свою тарелку, нахмурился, и… зазвучали старые слова:
Хорошо над Москвою-рекой.
Услыхать соловья на рассвете.
Только нам по душе непокой,
Мы сурового времени дети.
Комсомольцы-добровольцы,
Мы сильны своей верною дружбой.
Сквозь огонь мы пройдём, если нужно…
В начале второго куплета, когда пели уже абсолютно все, в зал вошел очень полный, высокий мужчина. Песня сразу оборвалась…
— Григорий Александрович! — воскликнула Володина, победно взглянув на Васеньку.
— Извините за опоздание, на работе задержался — пробасил вновь пришедший.
— Тост от дорогого гостя! — заверещал Василий Петрович.
— Конечно, конечно. Простите, не готовил речей — сказал Григорий Александрович, принимая бокал. — Но я от души! Людмила Дмитриевна! Все эти трудные годы мы прошли с Вами рядом. И не просто прошли, а пережили!.. Посмотрите, какую молодежь за это время воспитала Людмила Дмитриевна! Это наша смена. Таким ученикам не стыдно передать дело…
Володина похолодела. «Значит точно…- пронеслось у неё в голове — Рассчитали!». Она уже не слушала, что там говорил «высокий» гость, а растерянно смотрела на его холёное, полное лицо, и уже не только под глазом, но и внутри у неё всё задрожало. В голову полезли мысли о том, что все знают, и даже знают, что она знает и пришли только посмотреть, как она будет держаться. Чувствуя себя будто голой, Володина не могла унять, охвативший её трепет…
Наконец тост был закончен. Выпили. Сели. Григория Александровича усадили рядом с юбиляршей.
— Людмила Дмитриевна, обязательно придите на завтрашнее заседание! — сказал он.
— Хорошо, Григорий Александрович. — Ответила она подумав: » Это для расчёта… Надо немедленно успокоиться. Сейчас выйду и возьму себя в руки…».
Немного выждав, она вышла в холл, но там тоже болтались какие-то люди. Упустив время, когда сразу надо было скрыться в туалете, Володина стояла посреди помещения, не зная, куда деть своё тело…
Вдруг она увидела, что её бывший супруг, Александр Сергеевич, медленно вышел из зала.
— Саша! – радостно позвала Володина.
Он подошел к ней.
— Увези меня отсюда – сказала она тихо.
— Когда? Сейчас? — удивился Александр Сергеевич.
— Да сейчас! Немедленно! И без вопросов…
— А как же юбилей? Все эти люди… Ты плохо себя чувствуешь?
— Я чувствую себя хорошо. После… Поехали!
Он пожал плечами, взял её под руку и они вышли на улицу.
— А твой лимузин где? Сломался что ли? — спросил Александр Сергеевич.
— Нет, не хочу… Ты увези.… Если я хоть на минуту ещё здесь останусь, то с ума сойду!
Он посмотрел на неё и решил пока больше ни о чём не спрашивать. Они сели в машину.
— Домой? — спросил Александр Сергеевич.
— Погоди. Посижу, успокоюсь…
— Ну что, что случилось?
— Меня рассчитали! — ответила Людмила Дмитриевна.
— То есть?
— Переведут на понижение или отправят на пенсию…
— Это точно?
— Да. Завтра утром это будет точнее некуда…
— Вот это номер! – произнёс Александр Сергеевич.
В машине, как дома, казалось, будто свой мир,
отгороженный и безопасный от того, беспокойного вне машинного мира.
— Я всю жизнь в «семье», – сказала Володина – И всегда любые вопросы решались вместе. Даже по мелочам, ерунде.… Вот ты когда вернулся, обсудили, спросили – удобно ли мне это? Не дать ли тебе место?
— И что? – оживился Александр Сергеевич.
— Я сразу сказала – ни за что!
— Как же так, Люда? – обиделся Александр Сергеевич.
— А так! В «семье» чудики не нужны! Хотел работать? Будет тебе работа! Разумеется под … крылом, но получишь своё…
Она отмахнулась и задумалась.
— Главное, ведь никто не предупредил! – продолжила Володина. – Не обсудили, не порешали.… А так, за спиной, будто не своя!.. – она заплакала, – Ведь я по положению никогда не была, да и не рвалась на первое место, в крёстные … матери, но зато … всегда была … верная сестра!..
Александру Сергеевичу стало жалко бывшую жену, что-то давно позабытое всколыхнулось в груди, он уже готов был сам заплакать.
— Ну, успокойся, пожалуйста, не плачь.… Пойдёшь к нам работать! – предложил Александр Сергеевич – У нас живое дело, прекрасный коллектив! Будешь административным директором, а я финансовым…
— Был бы пистолет, застрелилась бы!..- грустно сказала Володина.
— А какой у нас мукомол! – продолжал Александр Сергеевич, – А какие пекари и … пекарши! Люди все крепкие и если приглядеться разные!..
— Отодвинули, как тумбу…
— Работа на себя, среди простых людей это лучше, чем в этом чиновничьем болоте!
— В каком это болоте? – отозвалась Володина – Это вы все и всегда в болоте! Ладно, поехали, чего тут стоять?!..
— Люда, Людмила,…Дмитриевна, но нас ведь не разгонят? – робко спросил Александр Сергеевич.
— Почём я знаю? Я теперь никто и звать меня – никак!.. Завтра прояснится…
На следующий день измученная ожиданием Володина отправилась в большой конференц-зал администрации. Там всё уже было готово для грядущего заседания по вопросу наркомании среди молодёжи и подростков. Но высшее руководство ещё не явилось и присутствующие с интересом рассматривали ручной работы ковёр, занимавший всю стену позади президиумного стола. На его голубом, узорчатом фоне красовался герб города. Это была обновка зала. Прежний, старый ковёр с символами минувших лет лежал на полу, покрывая собою пространство между поставленными буквой П. столами. Возникший тут же спор о том, какой из ковров лучше, недолго задержался в художественной области, и быстро перейдя на политическую подоплёку, постепенно разгорался…
Людмила Дмитриевна заняв своё привычное место начала прислушиваться, присматриваться к окружающим, пытаясь определить — знают или нет… Бессонная ночь и утомительные, наполненные ожиданием дневные часы (заседание должно было начаться после обеда) ослабили Володину. Бесконечные варианты на тему как себя надо вести, последние, изобличающие всех врагов слова, остывшей кашей лежали в её голове. Она могла теперь только ждать и призрак возможной пенсии страшил её.
А вокруг закипала буря. Поведение одного из спорщиков и вовсе внушало опасение за его здоровье. Сергей Петрович Кашинцев, пожилой и нервный человек всем сердцем ненавидящий нынешнюю власть, но находящийся при ней по семейным соображениям, разошёлся не на шутку. Позабыв о коврах и пользуясь тем, что никто не хотел с ним связываться, он клеймил всех и вся. Гневный монолог Сергея Петровича разъяснял присутствующим, как раньше было хорошо и как стало плохо. Нечаянно затронутая тема разбередила накопившуюся желчь. Он разоблачал. Он доказывал. Он утверждал.
И в тот момент, когда Сергей Петрович, брызжа слюной, произносил:
— Государство надо созидать, а не…
В зал вошёл Григорий Александрович Цезарин с сопровождающими лицами. Кашинцев, вспомнив о семье, тут же смолк, досадуя на себя, что не всю правду удалось излить на головы слушателей.
Собравшиеся немедля разошлись по своим местам. Сказав несколько слов в качестве вступления, Григорий Александрович открыл заседание. Начались выступления ответственных лиц по проделанной работе…
А Людмила Дмитриевна глядя на Цезарина вспомнила, как два года назад на таком же вот заседании он неожиданно объявил о снятии с занимаемой должности одного из ответственных работников. Тогда это произвело эффект разорвавшейся бомбы и Григорий Александрович без сомнения получил огромное удовольствие от демонстрации своей власти. Да и вообще он любил преподносить подобные сюрпризы… И чем больше Володина об этом думала, тем страшнее ей становилось. А сможет ли она выдержать, не потерять лицо… « — Надо успокоиться и стать твёрдой как… камень!» — напряжённо уговаривала себя Людмила Дмитриевна. Но что-то мешало ей сосредоточиться. Чей-то голос как будто бил по голове. Она огляделась вокруг и сразу поняла. Это был всё тот же Кашинцев, который о чём-то нервно и неприятно говорил. Володина невольно прислушалась.
-Я говорю Вам, что создание отделов по борьбе с наркоманией бесполезно пока не уничтожена причина. И не в наркотиках она! Посмотрите на нашу молодёжь. Присмотритесь к ней! Один упёрся в компьютер, другой бицепсы накачивает, третий ударился в мистику… И этих мы называем положительными! Ведь четвёртые и пятые наши пациенты!.. Хотя по сути каждый из них сходит с ума по-своему и все вместе они одинаково больны бесцельностью своего существования!.. Это мы, старики можем жить без цели, потому что уже давно уговорили самих себя! Они же просто не знают чему себя отдать… Человеку, в особенности молодому, нужна цель в жизни! Пусть примитивная, несбыточная… Пусть мечта! Но в юности она должна быть!.. Наживой, да карьерой мечту не подменишь… Нужно пламя! Иначе человек превращается в скота!..
«-Опять этот старый дурак разошёлся,- рассеянно подумала Володина.- И зачем его держат, непонятно…»
— Вы отняли у них мечту!- продолжал Кашинцев — А что дали взамен? Рынок? Демократию? Свободу?..
-Сергей Петрович!- негромко позвал Цезарин.
Кашинцев встрепенулся, как ретивый конь, готовый броситься в бой, несмотря на робкого седока. Но заметив, как присутствующие прячут от него глаза, сразу сник, опустился… В один миг, превратившись в старого, нелепого человека…
-Сергей Петрович, ваша позиция нам ясна. Садитесь, пожалуйста,- сказал Цезарин.- Ну что же, пора подводить итоги!
Григорий Александрович помолчал, нагнетая тишину до нужной кондиции …
-Проблемы, затронутые сегодня здесь, не нужно решать…- Цезарин постучал кончиком ручки по столу.- Их следует решить! А пока что серьёзных сдвигов не видно… Именно поэтому решением мэра города создаётся специальный отдел при администрации по борьбе с наркотической зависимостью среди подрастающего поколения. Более того, руководитель указанного отдела будет иметь статус заместителя мэра. И должность эту мы намерены предложить… — Григорий Александрович сделал драматическую паузу — Людмиле Дмитриевне Володиной! Все мы её прекрасно знаем, и не сомневаюсь, что она оправдает … наши надежды… Да Людмила Дмитриевна, — продолжал Цезарин, обращаясь уже непосредственно к окаменевшей Володиной — теперь мы с Вами на одном уровне, хотя какое бы положение не занимала женщина, она всегда будет для нас мужчин, тем примером, который излучает…
Григорий Александрович немного запутался, но общий хор поздравлений помог ему плавно перейти к закрытию заседания…
Через полчаса Володина шла по широкому коридору в свой кабинет. Все переживания и муки обернулись фейерверком счастья, но на радость сил не осталось, и с трудом перенеся поздравления соратников, она спешила к себе, чтобы просто побыть одной…
В её приёмной маячили какие-то посетители с озабоченными лицами. Володина прошла мимо них, как белый теплоход средь рыбачьих лодок и закрыла за собой дверь в кабинет. Опустилась в своё кресло, вызвала секретаршу. Та вошла и замерла в ожидании.
— Эти люди… что им надо? — устало, спросила Володина.
-По разным вопросам Людмила Дмитриевна…
-Пусть подождут… минут двадцать и ни с кем меня не соединяй!
Оставшись одна, Володина поудобнее устроилась в кресле. Ей захотелось забыться, улететь куда-нибудь далеко, далеко… Обрывки мыслей и образов осенним листопадом закружились у неё в голове, обволакивая сознание приятной дремотой. И то ли из снов, то ли из неведомых глубин памяти ей представилась целая картина — лес, речка, поле. А в поле какие-то мужички выпахивают по чернозёму ровные полосы и квадраты. И такие вокруг красота и покой!.. Людмила Дмитриевна на секунду отвлеклась, выключила «прямой» телефон и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться. Но в голову полезли иные образы. Посреди полей вдруг возникла усадьба с колоннами. На крыльце появился «добрый» барин в цветастом халате… Володина вдруг поняла, что этот барин был не кто иной, как она сама, только в мужском обличье! Вальяжная, при бакенбардах… Людмила Дмитриевна улыбнулась во сне и тихонько захрапела…
Услыхав это своим чутким слухом, секретарша выпроводила всех из приёмной, поплотнее закрыла дверь и, глубоко вздохнув, села пить чай с Рафаэллами…